А.А. Блок в воспоминаниях современников

Современники об Александре Блоке

Александр Блок (1880 — 1921) — один из самых талантливых литераторов Серебряного века. Поэт-символист и переводчик, драматург и критик, автор цикла стихотворений о Прекрасной Даме и поэмы «Двенадцать», в своем творчестве он умел соединять низкие жанры и высокий стиль.

Таким же противоречивым, но неизменно интересным для окружающих он был и в жизни. Мы собрали воспоминания писателей и поэтов, которые были лично знакомы с Александром Блоком.

Евгений Замятин

В один весенний вечер — заседание на частной квартире. Горький, Батюшков, Браун, Гумилев, Ремизов, Гизетти, Ольденбург, Чуковский, Волынский, Иванов-Разумник, Левинсон, Тихонов и еще кто-то — много… и один Блок. Доклад Блока о кризисе гуманизма.

Я помню отчетливо: Блок на каком-то возвышении, на кафедре — хотя знаю, никакой кафедры там не могло быть — но Блок все же был на возвышении, отдельно от всех. И помню: сразу же — стена между ним и всеми остальными, и за стеною — слышная ему одному и никому больше — варварская музыка пожаров, дымов, стихий.

А потом — в комнате рядом: потухающий огонь в камине; Блок — у огня со сложенными крыльями бровей, упорно что-то ищущий в потухающем огне, и взволнованные за полночь споры, и усталый, равнодушный ответ Блока — издали, из-за стены…

— Оплата? Какая же тут может быть оплата? Вчера за два часа я перевел двенадцать строк. И еще в комнате у меня в тот вечер было тепло, горела печь. Очень трудно, чтобы перевести по-настоящему.

Он делал все — «по-настоящему». Но все же чувствовал — ни на минуту не переставал чувствовать, что это — не то, не настоящее.

Зинаида Гиппиус

«В эти годы Блока я помню почти постоянно. На религиозно-философских собраниях он как будто не бывал или случайно, может быть (там все бывали). Но он был с самого зарождения журнала „Новый путь“.

В этом журнале была впервые напечатана целая серия его стихов о Прекрасной Даме. Очень помогал он мне и в критической части журнала. Чуть не в каждую книжку давал какую-нибудь рецензию или статейку: о Вячеславе Иванове, о новом издании Вл.

Соловьева… Стоило бы просмотреть старые журналы.

Но и до начала „Нового пути“ мы уже были так дружны, что летом 1902 года, когда он уезжал в свое Шахматово (подмосковное именьице, где он потом жил подолгу и любовно устраивал дом, сам работая), мы все время переписывались. Поздней же осенью он приехал к нам на несколько дней в Лугу.

Дача у нас была пустынная, дни стояли, после дождливого лета, ярко-хрустальные, очень холодные.

Никакие мои разговоры с Блоком невозможно передать. Надо знать Блока, чтобы это стало понятно. Он, во-первых, всегда, будучи с вами, еще был где-то — я думаю, что лишь очень невнимательные люди могли этого не замечать. А во-вторых, каждое из его медленных, скупых слов казалось таким тяжелым, так оно было чем-то перегружено, что слово легкое или даже много легких слов не годились в ответ.

Можно было, конечно, говорить „мимо“ друг друга, в двух разных линиях; многие, при мне, так и говорили с Блоком, — даже о „возвышенных“ вещах; но у меня, при самом простом разговоре, невольно являлся особый язык: _м_е_ж_д_у_ словами и _о_к_о_л_о_ них лежало гораздо больше, чем в самом слове и его прямом значении. Главное, важное никогда не говорилось. Считалось, что оно — „несказанно“».

Константин Бальмонт

«Первая встреча — в раме дружеского юного пира, в свете утренних зорь, в правде многих соприкоснувшихся на миг поэтических душ, из которых каждая, внутренним ясновидением, четко сознавала и знала про себя, что путь предстоящий — богатый и полный достижений.

И в этот первый миг свиданья юноша Блок показался мне истинным вестником.

Третья встреча, за дружеским ужином у Сологуба, очаровательного поэта, очаровательного хозяина и человека с острым проникновенным умом, явила мне Блока читающим замечательные стихи о России, и он мне казался подавленным этой любовью целой жизни, он был похож на рыцаря, который любит Недосяжимую, и сердце его истекает кровью от любви, которая не столько есть счастье, сколько тяжелое, бережно несомое бремя. Казалось, что Блок поникал, пригибался, что тяжесть, которую он нес, была слишком велика даже и для его сильных рук, даже и для его упрямства, священного, как обеты средневековья. Вторая встреча, когда он сидел в углу молча и мы обменялись лишь двумя-тремя словами, всего красноречивее сейчас поет в моей памяти. Я никогда не видал, чтобы человек умел так красиво и выразительно молчать. Это молчанье говорило больше, чем скажешь какими бы то ни было словами. И когда я ушел из той комнаты, а близкая мне женщина, бывшая в той же комнате, еще оставалась там около часу, Блок продолжал сидеть и молчать, — и вот, чуть не через десять лет после того дня, вспоминая о той же встрече, эта женщина говорит, что, уйдя, она отдала себе отчет, что Блок ничего не говорил, но что это молчание было так проникновенно, оно было такое, что ей казалось, будто все время между ею и им был неизъяснимо-значительный глубокий разговор».

Андрей Белый

«Нам, его близко знававшим, стоял он прекрасной загадкой то близкий, то дальний (прекрасный — всегда). Мы не знали, кто больше, — поэт национальный, иль чуткий, единственный человек, заслоняемый порфирою поэтической славы, как…

тенью, из складок которой порой выступали черты благородного, всепонимающего, нового и прекрасного человека: kalos k’agathos10 — так и хочется определить сочетание доброты, красоты и правдивости, штриховавшей суровостью мягкий облик души его, не выносящей риторики, аффектации, позы, „поэзии“, фальши и прочих „бум-бумов“, столь свойственных проповедникам, поэтическим „мэтрам“ и прочим „великим“; всечеловечное, чуткое и глубокое сердце его отражало эпоху, которую нес он в себе и которую не разложишь на „социологию“, „мистику“, „философию“ или „стилистику“; не объяснишь это сердце, которое, отображая Россию, так билось грядущим, всечеловеческим; и не мирясь с суррогатами истинно-нового, не мирясь с суррогатами вечно-сущего в данном вокруг, — разорвалось: Александр Александрович, не сказав суррогатам того и другого „да будет“ — задохся; „трагедия творчества“ не пощадила его; мы его потеряли, как… Пушкина; он, как и Пушкин, искал себе смерти: и мы не могли уберечь это сердце; как и всегда, бережем мы лишь память, а не живую, кипящую творчеством бьющую жизнь… »

Иван Бунин

«Ведь вот и до сих пор спорим, например, о Блоке: впрямь его ярыги, убившие уличную девку, суть апостолы или все-таки не совсем? Михрютка, дробящий дубиной венецианское зеркало, у нас непременно гунн, скиф, и мы вполне утешаемся, налепив на него этот ярлык».

Мария Бекетова (детская писательница, тетя Александра Блока)

«Я видела Блока в последний раз в конце сентября 1920 года. Я приехала из Луги с вечерним поездом в прекрасную погоду, пришла пешком с вокзала. Меня, кажется, ждали, потому что я предупредила о своем приезде. Я пробыла в Петербурге три дня, на четвертый уехала. Блок был в этот мой приезд невеселый и озабоченный.

Все время чувствовалось, что у него много сложного дела, надо обо всем помнить, ко всему приготовиться. Так как у него все было в величайшем порядке, и он никогда не откладывал исполнения того дела, которое было на очереди, то он все делал спокойно и отчетливо, не суетясь, справлялся со своими аккуратными записями, быстро находил то, что нужно, так как все лежало на определенном месте.

Часть его работы и бумаг была в той комнате, где я ночевала. Он часто туда заходил, доставал что-то из стоявшего там стола и писал то, что ему было нужно. Мое присутствие по временам, несомненно, его стесняло, но он ни разу не дал мне этого почувствовать и вообще был со мной бесконечно деликатен.

И в этот приезд он, помнится, задал мне обычный вопрос: „Тетя, тебе не надо денег?“ Он часто задавал мне этот вопрос и всегда заботился о том, чтобы у меня были деньги».

Максим Горький

«Блок, читая, напоминал ребенка сказки, заблудившегося в лесу: он чувствует приближение чудовищ из тьмы и лепечет встречу им какие-то заклинания, ожидая, что это испугает их. Когда он перелистывал рукопись, пальцы его дрожали.

Я не понял: печалит его факт падения гуманизма или радует? В прозе он не так гибок и талантлив, как в стихах, но — это человек, чувствующий очень глубоко и разрушительно. В общем: человек „декаданса“.

Верования Блока кажутся мне неясными и для него самого; слова не проникают в Глубину мыслив разрушающей этого человека вместе со всем тем, что он называет „разрушением гуманизма“».

Источник: https://eksmo.ru/interview/sovremenniki-ob-aleksandre-bloke-ID4018861/

Блок А.А

Благословляю все, что было,

Я лучшей доли не искал.

О, сердце, сколько ты любило!

О, разум, сколько ты пылал!

А.А. Блок

Александр Александрович Блок родился  28 ноября (по новому стилю) 1880 года в Петербурге. Его отцом был известный юрист, но родители разошлись еще до рождения сына. Детство Александр провел в семье деда – известного ученого-ботаника, ректора Петербургского университета А. Н.

Бекетова, в «старинной дворянской атмосфере с литературными вкусами», научными интересами и гуманистическими идеалами. Сочинять сам он начал очень рано, «чуть ли не с пяти лет»,  издавал детские рукописные журналы, в юношеские годы участвовал в любительских спектаклях в подмосковном имении Шахматово.

  После окончания петербургской гимназии с 1898 по 1901 годы он учился на юридическом факультете Петербургского университета. Его поэтическое возмужание пришлось на 1900–1901 годы, когда громко заявила о себе школа символистов.

Летом 1898 года Блок знакомится со своей будущей женой Л.Д. Менделеевой, дочерью химика Д.И. Менделеева. Она стала главной героиней лирики первого периода творчества, составившей книгу «Стихи о Прекрасной Даме» (1904).

Это произведение символистское, потому что в нем противопоставляется скорбное ЗДЕСЬ и прекрасное ТАМ, святость идеалов героя, стремление в край обетованный, решительный разрыв с окружающей жизнью, культ индивидуализма, красоты. Все это важнейшие идейные черты нового искусства России того времени.

Блок сразу же после выхода «Стихов о Прекрасной Даме» занял едва ли не центральное место в рядах символистов.

Вторая книга Блока, «Нечаянная радость», сделала популярным имя поэта уже в широких писательских кругах. В этот сборник вошли стихи 1904-1906 годов и среди них «Незнакомка», «Девушка пела в церковном хоре», «Осенняя волна». Звуковая магия стихов завораживала слушателей.

По силе воздействия на читателя в то время Блок был одним из самых значительных поэтов. Герой Блока становится обитателем шумных городских улиц, жадно вглядывающимся в жизнь.

А стихотворение «Осенняя волна» стало первым воплощением темы родины, России в творчестве Блока, которой он в дальнейшем посвятит всю жизнь.

1906-1907 годы стали переломными для Блока, это годы переоценки ценностей. Поэт обращается к драматургии, потому что театр – это давняя и через всю жизнь пронесенная привязанность. Когда Блок почувствовал желание и необходимость сказать новое слово, жанр театрального действа стал естественной формой.

В 1906 году Блоком были написаны три лирические драмы – «Незнакомка», «Король на площади», «Балаганчик».

После поездки в Италию в 1909 году Блок написал цикл «Итальянские стихи», весной 1914 года – цикл «Кармен». В этих стихотворениях Блок остается тончайшим лириком, воспевающим красоту и любовь. Основной темой своего творчества Блок считал тему Родины.

С первых стихотворений о России («Осенняя волна», «Осенняя любовь», «Россия») возникает двуликий образ страны – нищей, богомольной и одновременно вольной, дикой, разбойной. Цикл «На поле Куликовом» (1908) – этапное произведение поэта.

Многозначительно примечание автора к этому циклу: «Куликовская битва принадлежит к символическим событиям русской истории. Таким событиям суждено возвращение. Разгадка их еще впереди».

Для Блока одной из важнейших проблем в эти годы было единение интеллигенции и народа, и то, что герой его произведений находит свое место среди русских воинов в битве за спасение отечества, говорит о вере автора в возможность такого единства. Об этом же поэма «Возмездие». Она наполнена отражением судьбы России в роковые для нее годы эпохи «безвременья» в конце XIX века.

В 1916 году Блока призывают в армию, где он служит табельщиком в инженерно-строительной дружине под Пинском. После революции 1917 года Блок возвращается на родину и входит в состав комиссии, расследующей преступления царского правительства. Там он занимается редактированием стенографических отчётов.

По итогам этого события Блоком была написана книга «Последние дни императорской власти». Октябрьская революция вызывает новый духовный взлет поэта и гражданскую активность. В январе 1918 года создаются поэмы «Двенадцать» и «Скифы», а также публицистическая статья «Интеллигенция и революция».

Блок считает, что революция ведет к неведомым, но прекрасным целям. Поэма «Двенадцать» революционна не только по духу, но и по своей художественной структуре. «Вихревое», «музыкальное» начало революции выступает в ней то как мелодически-песенное, то как прозаизированное, разговорное, то в лейтмотивных повторах.

Призвав деятелей культуры участвовать в строительстве нового мира, Блок сам работает в Государственной комиссии по изданию классиков русской литературы, служит в репертуарной секции театрального отдела Наркомпроса, сотрудничает в возглавляемом Горьким издательстве «Всемирная литература».

Блок пытается сотрудничать в культурно-просветительских учреждениях, готовит издание Гейне, с лета 1919 года руководит репертуарной политикой Большого драматического театра, время от времени выступает с чтением своих стихов в Петрограде и Москве.

Последним заметным его выступлением стала речь «О назначении поэта», произнесенная на вечере памяти Пушкина в феврале 1921 года.

Блок говорил о «тайной свободе», которая необходима поэту больше, чем свобода личности или политическая вольность, и о том, что, лишившись этой свободы, поэт умирает, как Пушкин, которого «убило отсутствие воздуха».

Жизнь в голодном Петербурге, обилие мешающих творчеству заседаний, напряженные отношения в семье и восприятие конца Гражданской войны и начала нэпа как спада «революционной волны», приводят к творческому кризису.

После января 1918 года он почти не создает лирических стихотворений. 1920-1921 годы пронизаны настроениями глубокой депрессии, неразрешимым трагизмом мироощущения, переживанием острого разлада с действительностью.

В апреле 1921 года Блок заболел, в мае его состояние резко ухудшилось, и 7 августа он скончался. Похоронили Блока 10 августа. Весь шестикилометровый путь до Смоленского кладбища открытый гроб несли на руках.

Среди самых интересных страниц, безусловно, воспоминания современников.

Воспоминания о Блоке стали публиковаться вскоре после его смерти в 1921 году в периодических изданиях, позднее вышло несколько сборников, посвященных Блоку.

Александр Блок в воспоминаниях современников. В 2-х томах. – М.: Худож. лит., 1980/ Сост., подготовка текста и коммент. Вл. Орлова (Серия литературных мемуаров)

Настоящий двухтомник является, по существу, первым сводом воспоминаний об Александре Блоке. В нем (сборнике) объединена большая часть самого содержательного, ценного и достоверного из того, что современники рассказали об А. Блоке. Многие воспоминания извлечены из редких и труднодоступных изданий. Некоторая часть материала полностью или частично публикуется впервые.

Почти все воспоминания охватывают факты и события разных лет, так что приурочить их к какому-либо определенному периоду жизни Блока – невозможно. Дробить же воспоминания на части значило бы непоправимо нарушить целостность рассказа.

Материал сборника распределен по трем крупным разделам («Юность поэта», «Испепеляющие годы», «Великий Октябрь»), а внутри разделов расположен, как правило, в единственно доступном в данном случае хронологическом порядке – по времени встречи мемуариста с А.А. Блоком.

Отступления от этого правила сделаны в тех немногих случаях, когда основное содержание воспоминаний касается более позднего времени, нежели время первой встречи. В первый том входят воспоминания М.А. Бекетовой, Л.Д. Блок, А. Белого, С. Городецкого, В.П. Веригиной и других. Во второй том входят воспоминания Вс. Рождественского, П. Антокольского, К. Чуковского, С. Алянского, М.

Горького, А. Ахматовой и других. Краткие справки об упоминаемых в тексте лицах, а также литературных произведениях, периодических изданиях, издательствах и т.п. вынесены в Указатель имен и названий (во втором томе). Широко известные имена оставлены без пояснений.

«Я лучшей доли не искал…» (Судьба А. Блока в письмах, дневниках, воспоминаниях)/ Сост., очерки и коммент. В.П. Енишерлова, — М.: Правда, 1988

Сборник составлен из документальных материалов, связанных с жизнью и творчеством Блока. В него вошли письма поэта, воспоминания о нем, отрывки из дневников и записных книжек. Произведения Блока в сборнике представлены его статьями и «Автобиографией».

Книги, публикации, музеи раскрывают перед любителями отечественной литературы образ замечательного художника, «человека бесстрашной искренности», по словам М. Горького, Александра Блока.

Раскрытию этого образа служит и предлагаемый сборник, в котором собраны и систематизированы документы отечественной блокианы, а также представлены изобразительные материалы, относящиеся к Блоку и его окружению. Завершается сборник статьей «О назначении поэта» — духовным завещанием Блока потомкам.

Чулкова, отрывки из дневников, записных книжек, писем, статей А.А. Блока); «Искусство и революция 1914 — 1921» (воспоминания М.А. Бекетовой, А. Ахматовой, Вс. Рождественского, К. Чуковского, В.А. Зоргенфрей, О.В. Гзовской, В. Лех, А. Толстого, М. Горького, С. Алянского, Н.А. Нолле-Коган, К.

Федина, отрывки из писем, дневников, записных книжек, статей А.А. Блока) охватывают четыре десятилетия жизни А. Блока. Главы расположены в хронологическом порядке.

М. Бекетова. Воспоминания об Александре Блоке/ Сост. В.П. Енишерлова и С.С. Лешевского; Вступ. ст. С.С. Лешевского; Послесл. А.В. Лаврова; Прим. Н.А. Богомолова. – М.: Правда, 1990

Автор воспоминаний – Мария Андреевна Бекетова (1862 — 1938), тетка Александра Блока со стороны матери, писательница и переводчица, мемуарист культурного «гнезда» Бекетовых. Первый биограф поэта, она запечатлела живой облик Александра Блока, все, чем дорожил поэт.

В настоящее издание входят ее мемуарные книги («Александр Блок. Биографический очерк», «Александр Блок и его мать», «Шахматово. Семейная хроника»), фрагменты дневника, статьи, посвященные А.А. Блоку. Воспоминания М.А.

Бекетовой сочетают вдумчивость исследователя и непосредственность очевидца, рисуя живой облик великого русского поэта.

Две книги Бекетовой о поэте изданы давно, и они попали в ряд библиографических редкостей. Третья — пролежала в виде рукописи более полувека в архиве, прежде чем была опубликована. Время всерьез испытало труды Бекетовой на прочность.

Но ни один исследователь жизни и творчества Блока не обойдется без работ Бекетовой. И читательский интерес к ним не спадает. Значение этих книг в литературе о Блоке очень важное, единственное; незаурядна и роль их автора в отечественной культуре. основа, на которой зиждутся труды М.А.

Бекетовой о Блоке, — унаследованная «от дедов» культурная, нравственная, духовная традиция, идеалы передовой русской интеллигенции.

Книги Бекетовой, обильные не только любовью, светом, но и трудным, неприукрашенным биографическим материалом, это размышления над загадкой рождения души, характера, творческого дара каждого человека; в данном, индивидуальном случае – великого поэта.

Источник: http://istrabibl.ru/wordpress/?page_id=1667